Kidnapped

By AINUR KARIM

Translated from the Russian by SLAVA FAYBYSH

 

Piece appears below in both English and the original Russian.

Translator’s Note

There are probably many reasons why people in the West don’t know much about Qazaqstan. Not only do we not know much, but the little we do know is probably all wrong, as much of what we’ve heard is skewed by who told the story. Most people in the U.S. have never read a short story or seen a play or movie written by someone from Qazaqstan (not much is available, frankly). That’s why it was such a delight to be able to translate this excerpt from Ainur’s as yet unfinished novel.

I also imagine that many readers may not be aware of the existence of bride kidnapping, so my hope is that “Kidnapped” will not only introduce something new, but it will demystify the custom from the beginning. I myself did not know anything about this cultural practice until I sat down to translate the story. And now, being a translator means I get to share it with others. Bride kidnapping has been on the rise in Qazaqstan since the breakup of the Soviet Union. Having said that, Ainur made clear to me that the way it works in the real world varies, and it often doesn’t look quite like it does here.

—Slava Faybysh

 

Kidnapped

Isatay rang her up around five o’clock to ask if she was busy that night. Marjan was free. All she’d had planned was to sit down with her Harper Lee book, and do some rereading, have a nice dinner, maybe even get to bed early. But Isatay had a request: “Marzhu, I need a woman’s touch in here! My folks are coming to town and the place is such a bachelor pad. I thought maybe you could come in and take a crack at it. You know, tell me what kind of dishes to buy, some venetian blinds and shit. Make it all cozy-cozy. What do you think? Dinner’s on me.”

Marjan accepted the invitation readily, even if she wasn’t exactly a big expert on coziness—regardless, she could still do better than Isatay. They had shish-kebab dinner at Venezia, but decided to go home for tea. On the way, they made a pit stop at Nazik, a chic bakery, and picked up some pastries. “Get whatever you want, Marjan-jan. I’m paying.”

She took a piece of Napoleon, some Pavlova, and two kartoshkas, all at insane prices.

Isatay’s apartment was cold and dark. “I’m never here, anyway. That’s another reason why it looks like this,” he explained, “Give me a sec, I’ll turn on the heater.”

Marjan went into the kitchen, filled up the tea kettle and set it on the stove. While waiting, she took a look around the place and made some calculations in her mind: he would need tableware, some teaspoons, a couple of new knives. Marjan lowered the blinds and inspected them critically. “These’ll be fine. They just need to be washed.”

“Okay, if you say so.”

While Isatay rinsed some mugs and two different sized spoons, Marjan took a gander in the cupboard and went through the pots and pans. “Write this down. You need a ladle and a frying pan.”

“Do I really need them though?”

“Definitely. Where’s your mother going to fry the baursaks?”

Isatay took it down. Marjan went into the living room, but Isatay called her back. “Wait, let’s have some tea first.”

They each had a cup, and sampled each of the pastries. The salesperson, a heavy-set, middle-aged blonde, was not lying when she said, “You’ll lick your fingers, and then you’ll come back for a little extra!” And she added, with a look at Marjan, “If I was a skinny little thing like you, I’d be eating every single one of these cakes, one by one—especially if your young man is paying!” Isatay and Marjan burst into awkward laughter.

After tea, Marjan strode into the living room. Isatay followed. It was your standard-fare, square-shaped living room, two hundred square feet. There was a decent wall of cabinets and a navy-blue sofa bed. “You’re going to need a mattress.”

“Why’s that?” asked Isatay absently.

 “Your parents are going to sleep on the couch. Where are you going to sleep?”

“Oh, yeah,” said Isatay.

“Write it down. Where’s your notebook?”

“One second.” Isatay left the room.

Marjan turned towards the balcony and started looking over the blinds. They looked fairly old and scraggly. She heard a curious sound coming from behind. The grinding of a key in a keyhole. She turned on her heel and saw the living-room door was closed. Only now did she notice that it was a solid door, without the usual glass panels. “Isatay?” she inquired, a bit puzzled.

“Sorry, Marjan,” came the answer from across the door, his voice like a hurt child.

“What’s going on?”

“I stole you.”

Marjan’s laugh came out involuntarily. “You what? You stole me? Why?”

“So we can get married.”

Marjan laughed again, this time even louder. “Excuse me? Open this door, hubby! Come on now, I don’t have all day!” She went to the door and pulled the knob. “Isatay, I’m not kidding. Open the door.”

“My parents aren’t coming in a week. They’ll be here tomorrow. I already told them. They’re happy.”

“Isatay. This has been fun. Now open this door, right this second!” She knocked on the door a few times.

“No, Marjan. This is the custom. You’ll feel different in the morning.”

“What custom, Isatay? What the hell are you talking about? This isn’t the goddamn wild steppe. Now will you open this door!”

“It’s our custom, Marzhu. Our people. Everyone is doing it like this now.”

“The custom is to do this by mutual agreement. That’s the issue. I never agreed to this. You didn’t even bother to ask me.”

“That’s because you wouldn’t have said yes anyway! You’d never have said yes! You’re too frigging silly. Your brains are fried, you know that!” From the other side of the door came the sound of a hurt sniffle.

Marjan broke into a fresh peal of laughter. “Thanks a lot! And he calls himself a friend.” At this stage, she did not yet feel that the situation was critical. It’s more that it was funny, and a little sad. And she felt a little bad for Isatay, what a fool.

“Yeah! You’re too silly to know what you want. And what you need!”

“Oh, but you do . . .”

“Yeah, I do . . .”

“Open this door, know-it-all. I’m asking nicely.”

“Not going to do it.”

“Why not?”

“Because you’ll kill me.”

“I will kill you,” said Marjan calmly. “I won’t just kill you, I’ll tear you limb from limb, Isatay. You hear that? Now, open up.”

“Exactly. You think I’m that dumb? My parents will be here in the morning. They’ll bring a Quran and a headscarf for you. Everything is going to be by the book.”

“You moron, open the door. Right now!”

“No, Marjan, I stole you.”

Worn down, Marjan took a look around the room. She dragged a chair to the door, and sat on the front half of it. “Listen to me, Isatay. If you wanted to get married so bad, why didn’t you just propose like a normal person?”

“Because you’d have said no!”

“That’s true. I would have said no. That’s because I don’t love you. I mean, I do love you like a friend. But that’s it.”

“And that’s why—because—Marjan, you don’t understand. You don’t understand, Marjan.”

“What don’t I understand?”

“You don’t understand that we’re in the city now. Just hear me out, okay? You and me, we’re nobody here. Just two frigging yokels. That’s what they think of us. They think we’re trash. You could live here the rest of your life, and they’d still think you were trash.”

“Nobody thinks I’m trash, Isa—”

“Yes, they do! You’re just so silly, that’s why you don’t see it. But you are trash. To them, you’re trash.”

“Isatay—”

“Marjan—we have to stick together. Don’t you see that? We’ll never survive unless we stick together. You and me. A couple of yokels.”

“Isatay. I’m not a yok—”

“You just don’t get it!” he shrieked, and for some reason he banged his fist on the door. “None of it matters. Your job, my job! Our apartments! We’re just nobodies. All of that stuff is meaningless, Marjan!”

“Isatay. Your issues—”

“Listen to me, Marjan! Just listen. Who will marry you? Why don’t you just take a look in the mirror. Even the lady at the bakery looked down on you.”

“No she didn’t, Isatay. She was just joking!”

“I saw the way she looked at you—it’s like she pitied you.”

“Isatay, you’re a mess. Will you just stop driving me batty, and open the door.”

“You don’t understand, Marjan. Nobody will even look at us around here. We have to be there for each other. That’s why—”

“Isatay. Stop. One day, you’re going to meet a really nice girl who’s going to love you for who you are. I have to go home now. Come on, stop messing with me.”

Silence. Sniffles.

“Isatay?”

“Everyone’ll be happy about it. Nobody will marry you. All the city girls are so pretty, and they’re such go-getters. And who are you? So you see what I mean? Everyone’ll be happy.”

“How long did it take you to come up with that? Or do you have someone giving you pointers?”

“Don’t worry, I came up with it all by myself—I’m telling you, everyone’ll be happy for us.”

“Open the door.”

“Not going to do it, Marjan.”

She closed her eyes and counted to ten. The sniffling on the other side of the door had died down. A sudden scare passed through her—that he had left. “Isatay?”

“What?”

“I’ll give you a head start. Open the door. I’ll count to twenty so you have time to get away. Leave the key in front of the door. I’ll lock up and throw the key into the mailbox. Agreed?”

Dead silence. Sniffling. Then, “No. I know you. You’re our little champion racer.”

“Okay, fine. I’ll count to thirty. Slowly. I swear.”

Silence. Sniffling. “I’m going, Marjan. You get some sleep. Everything you need is in there. To sleep, I mean.”

“Isatay!” She leaned against the door, terrified. “Don’t go! Are you serious right now!”

“I’m going to go. My parents are coming in tomorrow.”

“What am I going to do? What if I have to use the bathroom?”

Sniffling. Marjan could almost physically feel his indecision, in her body. Finally he found the answer: “There’s a bucket on the balcony. You can use that.”

“Isatay. You’ve seriously gone off the deep end. Open this door immediately! Right this second! I’m going to bury you alive, do you hear me? My father will kill you with his bare hands—Isatay. Isatay! Hello?” Again she began pounding on the door, followed by pulling at the doorknob. It was futile. She heard footsteps, then the sound of the front door slamming shut. The door is metal, thought Marjan. His first order of business clearly had been to put in a metal door with a four-point lock. Well shit.

Marjan pulled the doorknob again. Nothing. Her keys and phone were sitting in her purse in the hallway. Not to mention her jacket, scarf and gym shoes. She had nothing on her. She began pacing the room, in a frenzy, then stormed out onto the balcony. Third floor. There was an awning over the entranceway to her left. It’d be risky, of course.

A tree stood in front of the entrance. Thin branches nearly reached the balcony. She could try holding on to one that was suspended right at the level of the balcony floor. From there, reach for the trunk.

Marjan thought about it again. She could miss her target. The branch could snap, even under the weight of her piddly ninety pounds. How far was it to the ground? Fifteen or twenty feet. Parched, compacted dirt in the front courtyard. Could she make it?

Marjan returned to the room. Circled it once, eyed the furniture. Nothing she could use. Then a light bulb went off. She pulled out the sofa bed. The sheets. There were two of them. Tied together, they’d be ten feet long, maybe more. Then she’d have to attach it to something.

She went out to the balcony again. The sheets could be tied to a rod at the side. She could carefully slide over the rail, hook herself into the sheets, and slide down. The sheets were too bulky to fit through the slot in the balcony wall, though. Better cut them into strips. But, not finding any scissors, she had to waste half an hour tearing them by hand. While she was at it, she also hurt her fingers. As she was tying together two narrow strips, another thought crossed her mind. What if people saw her? What if they thought she was a burglar? And then they called the police? What would she say?

Marjan took another glance outside. It was dark already, nearly nine at night. Next to no one was in front of the building. A man with a dog. Some silhouetted figures near the playground sandbox. But if she couldn’t really see them, it meant they couldn’t see her either. And anyway, no one was expecting to see someone climbing outside a balcony, right?

Marjan continued tying the sheets. At that moment, she regretted never having taken more of an interest in the art of knotting. She pulled the sheets—they seemed like they would hold fast. But they were still so thick, not at all what was needed.

With effort, she forced the sheets through the narrow slot between the balcony wall and floor. She tied the end to an upright bar—all she could do was hope that it would be firm enough. Then she looked around. Was there anyone around to catch this unexpected sight of tied-up sheets dangling in midair beside the third and the second-floor balconies? By the looks of things, it was quiet.

Marjan went back inside. Sat at the edge of the couch. Took a breather. What in the hell was going on right now? Obviously, she was going to slap the shit out Isatay the second she saw him. Her telephone pinged in the hallway. Sorry, now’s not a good time. At the moment I’m trying to jump off the third floor balcony. Marjan snorted unintentionally. She stalked out to the balcony. Grabbed the rail. The time had come. Here goes nothing. Climbing up onto the three centimeters of balcony wall. Squatting. Hooking her foot around the sheets. Lowering herself, feet first. And sliding down to the next balcony. Then finally the ground.

A gust of wind blew. She heard a sound behind her back.

Shit. Shit. Shit. Doors and locks were the bane of her existence today. She looked. The balcony door was now locked. It had clapped shut and the tongue of the lock slipped down. Now if she wanted to get back inside the apartment, she’d have to break the glass. And make it through the night, shivering from the cold. Nope. Too late for that. Marjan emphatically grabbed the railing with both hands.

“Eh!” A voice rang out. She was already on the outside of the balcony. “What are you doing up there? Are you going to jump?”

Marjan looked down. Two adolescent kids were rubbernecking their heads at her.

“I was kidnapped into marriage,” she explained, her voice unexpectedly level. “I’m trying to run away.”

“Holy cow. You want us to catch you?”

“If it’s not too much trouble.”

The hardest part was to squat and hook the sheets onto herself. She inserted her fingers into the slot under the balcony wall and got them all scratched up on their way through. On her haunches, she used her other hand to grab the sheets from below. This maneuver must have looked quite awkward.

Down below, the adolescents came closer, their heads still thrown back. With a curse at everything under the sun, she released her second hand from the balcony. The sheets stretched precariously and suddenly under her weight. Dilly-dallying was not an option. Marjan swung towards the second-floor balcony, then slid down. Someone let out a yelp. The boys almost caught her fall, but let her drop once she was close to the ground. Marjan’s back and right arm painfully struck the ground. There was a terrible crunch, followed by an acute pain in her fingers.

“Oh, shit,” said one of the adolescents, rubbing his own injured arms. “Are you okay? Still alive?”

“Thanks, guys.” She sat down on her haunches and pressed her right palm to her chest.

The adolescents were staring at her with unfeigned interest. “So why are you running,” asked one of them. “I thought all girls wanted to get married.”

“Yeah,” said the second, younger one. “Unless they’re raging feminists.”

“Yep, exactly,” said Marjan. “Just like you said, I’m one of those feminists. Raging, that’s me. Yep.”

The two of them cracked up, not really believing her. Then they helped her up. Marjan winced—her arm and back were in pain. Her right pinky was sticking out at an awkward angle. With a deep breath, she clicked it back into place. “Oof—and I don’t have my phone. Or any money. Or shoes.”

“So how were you going to get home?” asked the older kid.

“Well, I guess I’ll be walking. My stuff is all up there. My purse and my money.”

The older kid dug in his pocket and pulled out some change. “It’s not enough for a cab, but it should get you on the bus. Here you go. At least you can get home now.”

Marjan accepted the coins and began her trudge to the bus stop. The boys decided to walk her there, and she didn’t mind at all.

As the bus was pulling up, the younger one asked, “But maybe you’ll change your mind. Get married.”

“That’s okay. I’ll marry for love.”

“No such thing,” replied the other one.

“Well, in that case, I won’t get married at all.”

“Wait a second.” The younger kid took off his gym shoes and handed them to Marjan.

“What about you?” she asked in shock.

“You can give them back tomorrow. Building three, apartment thirty.”

She threw the shoes on haphazardly. They were big, of course, but warm and in decent shape. She stepped heavily onto the bus. The exasperated bus driver shut the door practically into her back. Marjan somehow made it to a seat. She plopped down. Everyone was staring at her: with no jacket, just a sweater, she looked a mess, and her fingers were bloody. The conductor came by and was too repulsed to take her blood-spattered coins. With a wave of her hand, she let her ride without a ticket. Marjan took the bus to Zarema’s place—after all, she wasn’t going to be able to get into her own apartment without keys. She thought about those kind kids in front of that building. She thought about Isatay. About his parents. She would think about that tomorrow. Today, it was shower and sleep.

The bus spit her out at the cold bus stop. She made her way towards Zarema’s house, huddling. At one point, she stumbled and almost fell. A woman passed by and muttered what sounded like “Alkie.”

Marjan pulled herself together and limped into the cold empty night.

The next day, she went into the office wearing a cloak that was two sizes too big and Zarema’s boots. Her right hand was wrapped in gauze, and a few fingers on her left hand were bandaged.

Krutikov whistled and said, “How’s the other guy look?” nodding at her hands.

“That’s not it. I was stolen. For marriage.”

“Oh, well, congratulations are in order then.”

“For what?”

“Aren’t you getting married?”

“I ran away. Jumped from the third floor.”

“You’re always coming up with new ways to fall on your ass. Anyway, you’ll have to tell me all about it later. I have a rush translation. Think you can handle it?”

A few hours later, Isatay’s sister Saya waltzed in, loudly and with a spring in her step. In one arm, she was holding Marjan’s things and in the other, a cake and balloons. Upon seeing Marjan, she squealed in delight and hugged her with surprising warmth. The girls went and sat down on the couch. Saya took Marjan’s hands and ohed when she saw the gauze and bandages. “Are you okay? You have no idea how worried we were! We were so scared! Marjan don’t be angry. Please, you’ll have to forgive my brother. I don’t know what he was thinking.”

Marjan would have said something normally, but she was speechless and just nodded.

“I knew it!” Saya bearhugged her again. “You’re golden, you know that! A heart of gold is what you have! God, this has been so embarrassing, oh how embarrassing. I’m so sorry, Marjan. You’ve just got to forgive us!” And so on and so forth. When Marjan finally got the chance to put her own shoes on and leave the break room, she caught a glimpse of Saya in front of the building with her phone sandwiched between her ear and shoulder. By turns, Saya dug in her purse, then gestured wildly while explaining something into the phone, followed by more digging in her purse.

Giving her report, thought Marjan, rubbing the bridge of her nose.

That evening, Isatay’s parents finally showed up. They drove Marjan to a restaurant, which she picked out herself since they didn’t know the city. They ordered a steak each and a large salad for the table. They talked about everything, except, of course, the elephant in the room. Isatay’s Father, Uncle Ayan, was full of pep and laughed a bit too loudly. He reminisced about when Marjan was little, and about training her how to hold steady on her horse. Aunty Manshuk on the other hand, grew increasingly quiet as the night progressed, and Marjan felt a coldness emanating from her.

At one point, when her husband stepped away, Manshuk could no longer hold back. “Oy, Marjan, Marjan—my son isn’t good enough for you, is that it?”

Marjan didn’t know what to say to that and was left flustered. After that, it got even worse, when tears sprang into Manshuk’s eyes. “So maybe he’s not the smartest of them all, or the best looking. But he’s a good person. He’s honest. He’s decent. So what aren’t you satisfied with, Marjan?”

“Manshuk-tate—he’s like a brother to me—”

“And? You could have learned to love him. My poor son, you should see how he’s suffering. He’s devastated.”

Marjan wanted to say that he had nothing to suffer about. Did his parents actually think that Marjan had made him a promise? That she had taken him for a ride or something? There had never been anything between them, so what possible reason would he have for suffering? But Uncle returned just then, and she didn’t get the chance to say anything. They continued yacking on about horses and racing.

Eventually they gave Marjan a ride home, but before saying goodbye, Manshuk took her by the gauze-wrapped hand and said, “Listen, Marjan, maybe you might still change your mind? He loves you so much—maybe, you’ll think about it?”

“Enough,” said Uncle Ayan to his wife. Then he stepped out of the car and gave Marjan a bearhug like when she was little. “Marjan, you’re like a daughter to me. Forgive him, okay? The idiot. I know you could have him put away for this—but you wouldn’t—” He stopped short and looked Marjan right in the eye. “You wouldn’t, right? You know—”

Marjan shook her head. Before she knew it, Isatay’s parents drove off.

Later that evening, Marjan’s parents called. Her father kept laughing, in admiration of her escape act. “My daughter jumping from the fifth floor!” Meanwhile, her mother began scolding her in earnest: “What were you thinking, huh? Saying no to him. Where will you find better? What, are they lining up outside the door for you? You’ve completely—”

Marjan hung up. The phone rang again, and it was her sister Tutu, who had recently adopted a “grownup” tone of voice. Her marriage seemed to have added twenty or thirty years. “It’s not as if it’s that bad of an idea, Marjan. At least we know the family, and you know he’ll be able to provide for you, so what’s not to like?”

“I don’t love him, Tutu.”

Silence. The sound of breathing. “What matters is that he loves you. Isn’t that enough?”

No, that isn’t enough, she wanted to say, but she was too worn out by then and kept quiet.

“Marj—is it true you slid down a rope from the fifth floor?”

“Third floor, Tutu. And it was sheets.”

In the same vein, but with a more frisky tone, Aunty Zaytuna said, “Isn’t he a good guy, though, Marjan? You might as well get married, push out a few, and if you don’t end up liking him, you kick him out on his butt, that’s what they’re all doing nowadays.”

Unsolicited advice, evaluations, and digs at Marjan were plentiful over the next few weeks.

“Article 125 of the Criminal Code of the Republic of Qazaqstan,” read Zarema, “Kidnapping. Up to seven years imprisonment.”

“Is there an article on ‘Bride Kidnapping’ though?”

“You’ve lost your mind. It’s the twenty-first century. Rule of law, you know. Brides happen to be people, too. It’s seven years either way. Let’s punish him, Marjan, what do you say?”

“What?” Marjan was simply amazed. “Are you serious? You want me to send Isatay to jail?”

“Uh, yes! A crime took place.”

“Oh, please, what a crime.” Marjan shrugged her shoulders. “It’s just—”

“Just what? He lied to you. Took you to that apartment under false pretenses, and locked you in. What else do you want? All the evidence is there. I mean, all the pieces for a court case.”

Marjan was at a loss for what to say, but Zarema did not back down. “Imagine if you’d fallen and broken your neck?”

“But I didn’t fall.”

“Technically, but you could have.”

“But I—”

“Okay. What if there was a fire, and you didn’t have keys and couldn’t get out. You could have died in there.”

“But there was no—”

“Now imagine this. What if he had raped you?”

“What?” Marjan laughed at this absurd though. “Are you kidding? Isatay? He would never—”

“Never?” Zarema rubbed the bridge of her nose. “You were also convinced he would never have kidnapped you. Isn’t that right? He could have raped you.”

“But he’s not—”

“Marjan. It’s not about you. Maybe you got lucky. But what about the hundreds of others? Nowadays, they stuff them into a car like a lamb, throw a scarf over their heads, hold up the Quran, and that’s that! Done. And then what do we say? Was it really a crime? They made an agreement, after all. Everyone’s happy, no harm done.”

 “What do you want from me?”

“I want you to speak up! A crime was committed against you! A serious crime. And you’re just letting the criminal get away, God only knows why.”

But Marjan could never call Isatay a criminal, let alone turn him in. Isatay in prison? No, prison would kill him. How was she supposed to live with that? The entire village of Dolan would never speak to her again. They’d curse her and her descendants for generations to come. No, she couldn’t do it.

“Cut this anti-woman crap, Marjan. You’re a woman!”

Marjan listened, but something inside her protested. She didn’t want to have to answer for all these hypothetical women out there. Anyway, she was too insignificant to be their representative, wasn’t she? But her friend refused to let up: “Picture this, Marjan. You were lied to in order to get you into that apartment. The investigator asks, ‘Did you walk inside yourself? With your own two feet? Well then you must have wanted to go in. Oh, and he bought you pastries. You saw him pay for your pastries. So you wanted all this. And then he poured you some tea.’ For an investigator, those are all signs that you brought the whole thing on yourself. And then suddenly he locked you in the room—they’ll say, ‘Well, he didn’t rape you, right?’ Right?”

Marjan nodded. Yes, that was right.

“And they’ll say, ‘Fool, why were you climbing on the balcony, you could have broken your neck, and then the guy’s life would have been over.’ You understand what I’m getting at here?”

Marjan nodded.

“Everyone’s on their side. We women are more exposed. We’re to blame for everything. That’s why we have to scream about these things. Just scream at the top of our lungs.”

But Marjan didn’t feel like screaming. All she could think about was what her life would become if she tried getting Isatay prosecuted. What would his life become? Was she not supposed to care about him at all? If she was supposed to weigh all these hypothetical women against her close childhood buddy Isatay, did all these strangers really mean more?”

She said sorry to Zarema. And from that point on, their relations cooled.

Isatay came back into her life a few months later—they ran into each other by chance at the house of a mutual acquaintance. He seemed a bit disconcerted at first, but then he came up to her as if nothing had happened, and they made some small talk. A huge weight was lifted off Marjan’s shoulders, as if a page had turned. She said something random, and they laughed heartily. There was some awkwardness when they went to say goodbye. They clasped hands sort of like two men. A sharp pain suddenly shot through the pinky finger she had injured when she fell.

 

This chapter from the author’s novel-in-progress was completed during a residency at the Bogliasco Foundation, Italy, in September 2023.

 

 

Похищение

Исатай позвонил часов в пять, спросил, занята ли она вечером. Маржан была свободна, планировала посидеть над книгой Харпер Ли, вкусно поужинать, да лечь спать пораньше. Но у Исатая была просьба:

-Маржу, ты мне нужна как женщина! Предки приезжают скоро, а в квартире шаром покати. Может, заедешь, глянешь там фронт работ? Посуду какую взять, шторы там, уют-шмуют навести. Давай, а? С меня ужин.

Маржан легко согласилась, хотя конечно по уюту она была не большой специалист, но все же лучше Исатая. Они поужинали шашлыком в Венеции, а чай решили попить дома. Заехали в кулинарку «Назик», взяли пирожных:

-Ты выбирай, Маржан-джан. Я угощаю.

Она выбрала наполеон, павлову и две картошки по каким-то сумасшедшим ценам.

В квартире Исатая было темно и холодно.

-Отопление задерживают, – пояснил он. – А потом это от того, что я тут почти не живу еще. Сейчас обогреватель включу.

Маржан пошла на кухню, набрала воды в чайник, поставила кипятиться. Пока ждала, огляделась и начала прикидывать – нужен сервиз кухонный, чайные ложки, пару новых ножей. Маржан спустила жалюзи, осмотрела их критически:

-Менять не надо, надо просто отмыть.

-А, хорошо.

Пока Исатай полоскал кружки и две разнокалиберные ложки, Маржан заглянула в шкаф, перебрала кастрюли:

-Запиши еще ковшик, и сковородку.

-А это обязательно?

-Конечно. Где твоя мама баурсаки будет жарить?

Исатай записал. Маржан пошла в комнату, но Исатай ее вернул:

-Давай вначале чаю.

Они выпили по чашке, пробуя все пирожные. Продавщица – крупная блондинка средних лет – была права – «пальчики оближете, и за добавкой придете!» Еще она сказала, глядя на Маржан – «будь я такой стройняшкой, как вы, я бы все пирожные взяла по одному, тем более молодой человек ваш платит!» Исатай и Маржан смущенно рассмеялись.

После чая, Маржан решительно пошла в комнату. Исатай вошел следом. Это был стандартный зал – восемнадцать метров, квадратной формы. В комнате стояла добротная польская стенка и раскладной синий диван.

-Нужно тебе еще матрас докупить.

-Зачем? – рассеянно спросил Исатай.

-Родители на диване, а ты где?

-А да… – сказал Исатай.

-Запиши. Блокнот где?

-Сейчас.

Исатай вышел. Маржан повернулась в сторону балкона. Стала рассматривать шторы – какие-то старые и куцые. Услышала странный звук за спиной. Ключ в замке. Обернулась и увидела закрытые двери в зал. Только сейчас она заметила, что створки были сплошными, без стеклянных вставок.

-Исатай? – спросила Маржан недоуменно.

-Извини, Маржан, – ответил он из-за двери каким-то обиженным детским голосом.

-Что происходит?

-Я тебя украл.

Маржан невольно рассмеялась.

-Ты меня – что? Украл? Зачем?

-Жениться чтобы.

Маржан снова рассмеялась, только на этот раз еще громче.

-Чего? Ну-ка открой дверь, жених! Немедленно!

Она подошла к двери и подергала ручку.

-Исатай. Это не шутки. Открывай.

-Родители приедут не через неделю. Завтра уже. Я им сказал. Они рады.

-Исатай. Брось свои идиотские шутки. Открой немедленно!

Она несколько раз стукнула по двери.

-Нет, Маржан. Все по обычаю. Ты переночуешь. А потом согласишься.

-Какой обычай, Исатай? О чем ты? Мы что, в дикой степи? Открывай немедленно!

-Наш обычай, Маржу. Наш!  Сейчас все так делают.

-По обычаю это делалось по согласию. Вот в чем дело. А я согласия не давала. Ты и не спрашивал вообще-то.

-Да потому что ты не согласилась бы! Ни за что не согласилась бы! Потому что ты дура, Маржан. У тебя мозги набекрень!

Обиженное сопение по другую сторону двери.

-Ну спасибо. А еще друг называется… – Маржан снова засмеялась.

В тот момент ситуация не казалась ей критической. Скорее, было смешно и немного грустно, и Исатая, дурака, было жалко.

-Да! Ты дура, которая не знает, чего она хочет. И что ей нужно!

-А ты знаешь…

-А я знаю…

-Открой дверь, знайка. По-хорошему тебя прошу.

-Не открою.

-Почему?

-Потому что ты меня убьешь.

-Убью, – согласилась Маржан спокойно. – Не просто убью. Я тебя на части порву, Исатай. Слышишь? Открывай.

-Вот. Что я, дурак, что ли… утром родители придут. Коран принесут, платок тебе на голову, все как положено…

-Открой, придурок. Сейчас же!

-Нет, Маржан. Я тебя украл.

Маржан устало огляделась. Потом подтащила стул к двери, присела.

-Послушай, Исатай. Если ты так хотел на мне жениться, то почему нормально не предложил?

-Потому что ты не согласилась бы!

-Правда. Не согласилась бы. Я тебя не люблю. Люблю, но как друга. Не больше.

-Вот потому… Потому что ты, Маржан, не понимаешь. Ты не понимаешь, Маржан.

-Чего я не понимаю?

-Того, что мы есть в этом городе. Послушай, Маржан. Мы же здесь никто. Колхозники долбанные. Ты и я. Посмотри, как они на нас смотрят. Как на мусор. Ты можешь всю жизнь здесь прожить. И ты все равно мусор для них.

-На меня никто так не смотрит, Иса…

-Смотрят! Ты просто дура, поэтому ты не видишь. Но ты мусор. Для них, мы – мусор!

-Исатай…

-Маржан… Мы только вместе сможем… Понимаешь… Только вместе… Ты, да я. Два неудачника мы…

-Исатай. Я не неу…

-Ты просто не понимаешь! – заорал он и зачем-то даже долбанул кулаком по двери. – Ничего не важно. Твоя работа, моя работа! Квартиры эти! Они не сделали нас кем-то. Они ничего не значат, Маржан!

-Исатай. Твои внутренние проблемы…

-Слушай, Маржан! Слушай. Вот кто тебя замуж возьмет? Ты посмотри на себя. Даже продавщица в пирожном магазине тебя пожалела…

-Она не пожалела, Исатай. Она шутила с нами!

-Она на тебя так смотрела… с жалостью…

-Исатай… открой дверь. Не морочь мне голову своими комплексами.

-Ты не понимаешь, Маржан. Никто на нас не посмотрит. Никто здесь. Мы должны друг за друга держаться. Поэтому…

-Исатай. Перестань. Встретишь ты еще нормальную девушку, которая тебя, такого как есть, полюбит. А мне домой надо. Давай, не морочь голову.

Молчание. Сопение.

-Исатай?

-Все обрадуются только.  Так тебя все равно никто замуж не возьмет. Вон кругом городские – красивые все и шустрые. И ты тут среди них… Так что все только будут рады.

-И долго ты думал? Или тебе подсказал кто-то?

-Я сам… Все будут только рады.

-Открой дверь.

-Я не открою, Маржан.

Она закрыла глаза, посчитала до десяти. Сопение за дверью притихло. Маржан испугалась, что Исатай ушел.

-Исатай?

-Ааа…

-Я дам тебе фору. Открой. Я досчитаю до двадцати. Ты успеешь сбежать. Ключ оставь на пороге. Я закрою и брошу в ящик. Договорились?

Тишина. Сопение.

-Нет. Я тебя знаю. Ты ж у нас чемпионка.

-До тридцати. Считать буду медленно. Клянусь.

Тишина. Сопение.

-Я пошел, Маржан. Ты спи. Там все есть. Чтобы спать.

-Исатай! – она испуганно прижалась к дверям. – Не уходи! Ты что!

-Я пойду. Завтра уже родители приедут.

-А как я тут? А если я в туалет захочу?

Сопение. Маржан почти физически уловила его сомнение. Потом он догадался:

-Там на балконе ведро есть. В него сходишь.

-Исатай. С ума сошел, что ли? Открой немедленно!  Сейчас же! Я тебя закопаю, слышишь? Да мой отец тебя лично убьет… Исатай. Исатай!  Слышишь?!

Она заколотила руками по двери, снова принялась дергать ручку. Бесполезно. Послышались шаги, звук захлопнувшейся входной двери. Она железная, подумала Маржан. Дверь он поменял первым делом и поставил замок, который открывается в четыре стороны… Вот же черт.

Маржан снова подергала дверь. Ничего. Ее сумка с ключами и телефоном осталась в коридоре. Там же и куртка с шарфом, и кроссовки. С собой у нее ничего. Она заметалась по комнате. Выскочила на балкон. Третий этаж. Козырек над подъездом слева. Можно рискнуть, конечно, но…

Дерево перед подъездом. Тонкие ветки почти достают до балкона. Можно зацепиться за одну, она как раз на уровне пола ее балкона. А там уже дотянуться до ствола и…

Маржан еще раз прикинула. Можно промахнуться. Ветка может сломаться. Не выдержать ее сорока килограмм. Сколько до земли? Пять-шесть метров. Внизу стоптанная иссохшая земля палисадника. Получится ли?

Маржан вернулась в комнату. Походила вокруг, разглядывая мебель. Ничего полезного. Потом догадалась – потянула на себя ящик дивана. Простыни. Две. Если связать, то будет метра четыре. И привязать…

Она снова вышла на балкон. Можно привязать к боковой стойке. Потом аккуратно вылезти наружу, держась за перила. Потом зацепиться за простыню. И по ней уже скользить вниз. Простыня слишком объемная, надо разрезать. Ножниц она не нашла, и поэтому потратила полчаса на разрывание ткани. Поранила пальцы рук. Пока связывала между собой две узкие полоски, ей в голову пришла другая мысль. А что, если ее увидят? И подумают, что она воровка? И вызовут полицию? Что она тогда скажет…

Маржан снова выглянула наружу. Было уже темно, около девяти вечера. Во дворе почти никого. Мужчина с собакой. Какие-то темные фигуры возле песочницы. Но если она их не видит, то и они не видят ее. Да и кто ожидает появление человека снаружи балкона…

Маржан продолжила связывать узлы. Пожалела, что никогда не интересовалась этим искусством. Подергала простыни – вроде крепко. Но какие они объемные, совсем не то, что нужно.

С трудом протолкнув простыню через узкую щель между полом и оградкой, она привязала конец ткани к стойке, надеясь, что достаточно прочно. Потом глянула – не видит ли кто, как неожиданно появилась связанная простыня сбоку балконов третьего и второго этажа. Вроде бы тишина.

Маржан еще раз вернулась в комнату. Присела на диван. Передохнула. Ну и ситуация. Ох, и прибьет же она Исатая, когда увидит! В коридоре пискнул ее телефон. Извините, не сейчас, я занята. Я тут прыгаю с третьего этажа. Маржан невольно хмыкнула. Потом решительно вышла на балкон. Взялась за перила. Дел-то. Перемахнуть. Остановиться, опираясь на три сантиметра выступающей плиты. Присесть как-то. Зацепиться за простыню. Спустить ноги вниз. И скользнуть вниз. До следующего балкона. А там уже и земля.

Подул ветер. Раздался звук за спиной.

Черт. Черт. Черт. Двери и их замки преследовали Маржан сегодня. Она оглянулась. Закрыто. Дверь захлопнулась, язычок замка упал вниз. Теперь, чтобы вернуться в квартиру, ей надо разбить окно. И просидеть там всю ночь, дрожа от холода. Ну уж нет. Маржан решительно взялась за перила.

-Эй! – голос раздался, когда она уже стояла снаружи. – Ты там что? Сбрасываешься?

Маржан посмотрела вниз. Два парня-подростка. Стоят, задрав головы.

-Меня замуж украли, – объяснила она неожиданно спокойно. – Я сбегаю теперь.

-Ну и дела. Тебя поймать?

-Если сможете.

Самое сложное было присесть и зацепиться за простыню. Она просунула пальцы в щель оградки. Поцарапалась, скользя ими вниз. Присела на корточки. Другой рукой ухватилась за простыню. Выглядело все очень неловко.

Внизу подростки подобрались ближе, все так же задрав головы. Ругаясь про себя на чем свет стоит, Маржан отпустила вторую руку. Простыня буквально просела под ее весом. Медлить было нельзя. Маржан качнуло в сторону балкона второго этажа. А потом она скользнула вниз. Кто-то вскрикнул. Мальчишки почти поймали ее, уронили уже ближе к земле. Маржан больно ударилась спиной и правой рукой. Противно хрустнули и заныли резкой болью пальцы.

-Ох черт, – выругались подростки, потирая ушибленные руки. – Ты как? Жива?

-Спасибо, ребят.

Она присела, прижимая правую ладонь к груди. Подростки посмотрели на нее с нескрываемым интересом.

-А чего сбегаете? – спросил один из них. – Вроде все девушки замуж хотят.

-Ага, – согласился второй, помладше. – Кроме злобных фемок.

-Вот вот, – согласилась Маржан. – Я как раз одна из них. Злобная. Фемка.

Они засмеялись недоверчиво. Потом помогли ей подняться. Маржан поморщилась – болела спина и руки. Мизинец правой торчал в сторону под каким-то нелепым углом. Со вздохом Маржан вернула его на место.

Уфффф… И телефона нет. Денег тоже нет. Обуви тоже нет.

-А вы как домой доберетесь? – спросил мальчик постарше.

-Пешком. Вещи там остались. И сумка с деньгами.

Старший подросток порылся в карманах, достал мелочь.

-На такси не хватит, на автобус только. Держи. Доедешь хоть.

Маржан взяла монетки и поковыляла со двора. Мальчишки решили проводить ее до остановки. Она не возражала.

Уже перед автобусом, тот, что помладше, спросил:

-А может все-таки согласитесь? Замуж.

-Я только по любви.

-Любви нет, – ответил второй.

-Тогда и замуж не пойду.

-Подожди.

Младший мальчик снял с ног кроссовки и отдал Маржан.

-А ты как? – изумилась она.

-А вы завтра верните. Третий подъезд, квартира тридцать.

Она напялила кроссовки. Большие, конечно, зато тепло и прилично. С трудом поднялась в автобус. Водитель раздраженно закрыл дверь прям за ее спиной. Маржан доковыляла до сиденья. Села. Все посмотрели на нее – в одном свитере, взъерошенная какая-то девица с окровавленными пальцами. Кондуктор побрезговала брать ее заляпанные кровью монетки – махнула рукой – так езжай. Маржан поехала к Заремке – в свою квартиру без ключей ей не попасть. Думала про добрых пацанов со двора. Про Исатая. Про его родителей. Все завтра. Сегодня душ и спать.

Автобус выплюнул ее на холодной остановке. Съежившись, Маржан побрела в сторону Заремкиного дома. Споткнулась, чуть не упала. Пробормотала что-то похожее на «алкашня» женщина, проходившая мимо.

Маржан собралась и снова захромала вперед, в холодную пустоту.

 

На следующий день Маржан пришла в офис в плаще на два размера больше и Заремкиных ботинках. Правая ладонь была перевязана, пальцы левой руки – обмотаны несколькими пластырями.

-Избила кого-то? – присвистнул Крутиков, кивая на ее руки.

-Нет. Меня украли. Замуж.

-Поздравляю.

-С чем?

-Ну с замужеством.

-Я сбежала. С третьего этажа спрыгнула.

-Вечно ты находишь какие-то приключения на свою задницу. Ладно, потом расскажешь. Срочный перевод примешь?

Через пару часов в офис впорхнула Сая, сестренка Исатая. Легкая и звонкая, с пакетом вещей Маржан в одной руке, тортиком и шариками в другой. Увидев Маржан, даже как-то взвизгнула радостно, и обняла ее с необычной теплотой. Девушки присели на диван. Сая взяла Маржан за руки, охнула, заметив бинты и пластыри.

-Ты в порядке? Мы так волновались! Мы так перепугались! Маржан, не злись, пожалуйста и прости моего брата! Пожалуйста, прости!

Маржан открыла было рот, но не нашлась, что сказать, и только кивнула.

-Я так и знала! – Сая снова пылко ее обняла. – Ты ж золотой человек! У тебя такая душа! Боже, как же стыдно за нас, как же стыдно… Прости, Маржан. Прости!

И так далее и тому подобное. Когда Маржан наконец переобулась в свою обувь и вышла в кафетерий офиса, она увидела Саю во дворе их здания с телефоном, зажатым между ухом и плечом. Сая рылась в сумочке, потом всплёскивала руками, что-то объясняя трубке, потом снова рылась в сумочке.

Докладывает, подумала Маржан, потирая переносицу.

Вечером заявились уже родители Исатая. Повезли Маржан в ресторан – выбрала она сама, так как они города не знали. Заказали по стейку и общий салат. Говорили обо всем, кроме самого главного. Дядя Аян был оживлен, и как-то нарочито громко смеялся. Вспоминал как тренировал маленькую Маржан держаться на коне. А вот Маншук все больше молчала, и весь вечер Маржан чувствовала исходящий от нее холодок.

Когда дядя отлучился, Маншук не выдержала:

-Эх, Маке, Маке… и чем же мой Исатай для тебя не хорош?

Маржан растерялась, не зная, что сказать. Дальше было хуже – на глаза Маншук навернулись слезы.

-Да, может он не самый умный и не самый красивый. Зато добрый. Честный. Порядочный. Чем тебе не партия?

-Маншук-тате… Я ведь его как брата люблю…

-И что? И по-другому бы полюбила… Бедный мой мальчик. Так он страдает. Иссох весь…

Маржан хотела возразить, что страдать ему не от чего. Неужели его родители думают, что Маржан ему что-то там обещала? Крутила его или что-то в этом роде. Да ничего же не было, отчего страдать… Но вернулся дядя, и возразить она не успела. Они продолжили болтать о конях и скачках.

Напоследок, когда они подвезли Маржан до дома, Маншук взяла ее за перебинтованные руки:

-Слушай, а может все-таки пойдешь за него, Маржан? Он так тебя любит… Может, надумаешь?

-Прекрати, – сказал жене дядя Аян.

Потом он вышел из машины, и обнял Маржан крепко, как когда-то в детстве.

-Маржан, доча моя. Ты прости его, дурака. Я знаю, за это и срок могут дать… но ты ведь не… – он осекся, заглядывая Маржан прямо в глаза. – Ты ведь не будешь это самое…

Маржан покачала головой. Родители Исатая уехали.

Вечером позвонили родители Маржан. Отец смеялся, восхищаясь ее побегом – «моя дочь, с пятого этажа выпрыгнула!», а вот мать на полном серьезе ругалась:

-Ты чего это надумала, а? Отказываться? Где ты лучше найдешь, а? У тебя там женихов очередь, что ли? Совсем, что ли…

Маржан бросила трубку. Ей перезвонила Туту, с недавних пор присвоившая себе какой-то «взрослый» тон, словно сам факт замужества прибавил ей лет двадцать-тридцать.

-Но ведь это неплохой вариант, Маржан. Мы знаем их семью. У него все для жизни есть. Что тебя не устраивает?

-Я его не люблю, Туту.

Молчание. Сопение.

-Главное, он тебя любит. Разве этого недостаточно?

Недостаточно, хотела сказать Маржан. Но устало промолчала.

-Макош… А это правда, что ты с пятого этажа по веревке слезла?

-С третьего, Туту. Простыня это была.

Той же линии, но в более игривом тоне придерживалась тетка Зайтуна.

-Хороший же парень, Маржан. Пошла бы замуж, родила бы… а не понравится – пнешь его, щас все так делают.

Непрошенными советами, оценками и подколами доставали Маржан еще несколько недель.

-Статья 125, Уголовный кодекс Республики Казахстан, – читала Зарема. – Похищение человека. Между прочим, до семи лет. Лишения свободы.

-А статьи «похищение невесты» нет?

-С ума сошла. У нас двадцать первый век, правовое государство. Невеста – тоже человек. И те же семь лет. Давай накажем его, Маржан.

-Кого? – изумилась Маржан. – В смысле? Ты хочешь, чтобы я посадила Исатая в тюрьму?

-Именно! Потому что преступление имело место.

-Ну какое это преступление… – Маржан растерянно развела руками. – Просто это…

-Просто что? Он тебя обманул. Привез в квартиру под надуманным предлогом. Запер. Что это? Все прямо по составу преступления. Все элементы.

Маржан не нашлась, что ответить.

-А теперь представь, – не успокаивалась Зарема. – А что, если бы ты упала и сломала шею?

-Ну я же не упала…

-Ну технически. Могла же?

-Ну я же…

-Ок. А если бы пожар, а у тебя нет ключей и выйти ты не можешь? Ты бы погибла. Так?

-Но пожара же не…

-А теперь представь. Если бы он тебя изнасиловал?

-Что? – Маржан даже рассмеялась. – Как это? Исатай? Да он бы никогда…

-Никогда? – Зарема потерла переносицу. – Но ведь ты была уверена, что он никогда тебя не украдет. Так же? Значит и изнасиловать мог…

-Но он же не…

-Маржан. Дело не в тебе. Тебе можно сказать повезло. Но есть же сотни других. Их в машину, как баранов, платок на голову, Коран на порог. И все!  Все.  И что опять? Опять мы скажем – разве это преступление? Договорились же в конце концов. И все счастливы, никто не пострадал….

-Что ты от меня хочешь?

-Я хочу, чтоб ты не молчала!  Над тобой совершили преступление! Настоящее преступление. А ты покрываешь преступника непонятно почему…

Но Маржан не могла назвать Исатая преступником, а тем более написать на него заявление. Исатай и тюрьма… Нет, тюрьма его убьет. Да и потом… Как ей с этим жить дальше? Весь родной Долан отвернется от нее. Ее проклянут на много поколений вперед. Нет, она не может так поступить…

-И ты тоже вкладываешься в это дерьмо против всех женщин, Маржан. Ты этим самым тоже!

Маржан слушала, но внутренне протестовала. Не хотелось ей отвечать за каких-то там всех гипотетических женщин. Она для этого слишком малозначительная фигура, разве нет? Но подруга не унималась:

-Представь, Маржан. Тебя обманом затащили в квартиру… А следователь спросит – вы сами туда зашли? Своими ногами? Значит, хотели этого. Вот он купил тебе пирожных. Вы видели, что он платит за ваши пирожные? Значит, хотели этого. Вот он налил чаю. Для следователей это знак – на все была согласна. Пирожные ела, чай пила. А потом он вдруг запер тебя в комнате… и следаки скажут – ну не изнасиловал же. Так?

Маржан кивнула. Именно так.

-Еще и скажут – дура, зачем на балкон полезла, могла себе сломать шею, а парню жизнь. Ты понимаешь, к чему я?

Маржан кивнула.

-Все на их стороне, Маржан. Мы, женщины, гораздо более уязвимы. Во всем виноваты. Поэтому нам надо кричать о таком. Просто орать.

Но орать Маржан не хотелось. Одна мысль, во что превратится ее жизнь, если она попробует привлечь Исатая к ответственности… Да и во что превратится жизнь Исатая. Разве могла она перестать думать о нем тоже? Если сравнить каких-то гипотетических женщин, и такого родного, близкого Исатая, неужели незнакомки перевесят чашу весов?

Она извинилась перед Заремой, и с тех пор их отношения заметно охладели.

Сам Исатай появился в ее жизни спустя пару месяцев – они пересеклись у общих знакомых. Смутился вначале, потом подошел как ни в чем ни бывало, заговорил о пустяках. Маржан испытала огромное облегчение, словно закрылась в ее жизни какая-то неприятная страница. Ответила что-то, они рассмеялись. На прощание как-то неловко, почти по-мужски пожали друг другу руки. Ушибленный при падении с балкона мизинец на правой руке Маржан внезапно пронзило острой болью. 

 

 

Ainur Karim has won drama competitions in Qazaqstan, Russia, the UK and the United States. One of her plays, The Passport, won first place in the BBC International Radio Playwriting Competition, and was read on-air by a team of acclaimed actors. Another play, called Chins Up! Shoulders Back!, co-translated by Ellen Vayner and Slava Faybysh, won the 2022 Plays in Translation Contest sponsored by the American Literary Translators Association. Ainur is currently finishing up her multi-generational family saga set in rural and urban Qazaqstan. “Kidnapped” was excerpted from that novel.

Slava Faybysh was born in Ukraine and grew up in the Chicago area. His translations have been published in journals such as the New England Review, the Southern Review, and elsewhere. Forthcoming in 2024 is his translation of Elsa Drucaroff’s thriller set in 1970s Argentina, called Rodolfo Walsh’s Last Case.